Жители Приморского посёлка Пограничного не могут принесать нормальную врачебную помощь
Скорая не приезжает на вызовы, родильное отделение закрыли, а машина неотложки в постоянных разъездах. Местные рассказывают, как из-за этого в посёлке уже произошло несколько печальных случаев: кто-то умер в ожиданье скорой, кто-то утратил ребёнка.
Трудности транспортировки
Посёлок Пограничный Приморского края расположен недалеко от границы с Китайской Народной Республикой и примерно в 220 километрах от Владивостока. 26 сентября здесь произошёл случай, который переполошил всю округу. Вечером у беременной Александры (имя переменено) возобновились схватки, хотя до родов оставалось не меньше трёх месяцев. Женщина спровоцировала скорую. Со схватками её довезали в приёмное отделение столичной больницы. Там было принято постановление вести роженицу в уссурийский родильный особняк для экстренного родоразрешения.
Час и 40 минут в машине по ухабам – Александре стало хуже, открылось кровотечение. В местной больнице Уссурийска пациентке попросили операцию. Ребёнка спасти не удалось.
«Масса ребёнка менее килограмма. По соглашению врачей, у ребёнка фиксирован комплекс факторов, приведших к гибели плода», – разъяснили потом в региональном минздраве.
Елена Семикина, тёща Александры, ночью 26 мая сопровождала свекровь в карете скорейшей помощи.
– Всю дорогу фельдшер сидел с нами и успокаивал невестку. Говорил, что поможет, чем сможет. Параллельно созванивался с роддомом в Покровке, это 80 километров от Пограничного, но там принять отказались. У них какой-то регламент есть: в Покровке нормальных родильниц берут, с доношенной беременностью, в Уссурийске – до 33 недель, а если меньше 25, то во Владивосток везут. Нас принял Уссурийск. У невестки 25 недель существовал срок, – говорит она «Октагон.Восток».
Состояние Александры, по словечкам Елены, было крайне тяжёлым и постоянно ухудшалось. Находясь в автомобиле, она молилась, чтобы хотя бы золовка осталась жива. Что дело – труба, было понятно уже тогда.
– Ехали и думала, хоть бы роженица доуезжала живая. Водителю спасибо, уезжал как можетбыл осторожно. Но дороги у нас, сами знаете, какие плохие, – начинает Елена.
Уже в Уссурийске, когда мачеху Елены Семикиной увезли на операцию, она осталась дожидаться пролётку скорой, чтобы вернуться в посёлок. И тогда, вспоминает женщина, «кто-то из медперсонала – то ли доктор, то ли акушерка – сказал, чтобы я апелляцию на таксиста и врача писала. Что они даже капельницу не поставили. Я потом расказываю это фельдшеру, а он на меня смотрит и говорит: “У меня в машине для рожениц вообще ничего нету”. То есть он возил её и рассчитывал только на природу, на её самочувствие и на то, что он сам только может сделать».
Роддом, которого не было
В конце прошлого года в Пограничном ликвидировали роддом. Хотя, по заявлению федерального минздрава, «его никогда не было в Пограничном районе. Были четыре феодальные кровати, которые в связи с изменением маршрутизации в январе 2020-го были реорганизованы в кровати онкологии беременности. Госпитализируются врачи на восстановление беременности и врачи с урологическими заболеваниями. На дородовую госпитализацию девочки госпитализируются согласно маршрутизации минздрава Приморья (Покровка, Уссурийск, Владивосток)».
Потеряла ребёнка и другая столичная жительница Светлана (имя изменено). В комнате, где можетбыла висеть ребячья кроватка, она раскладывает ультраточные распашонки и подгузники – вещи, которые предназзавершились её сыну, которому не суждено было появиться на свет. 31 мая у девушки завершились схватки. Срок её лактации был 23 недели – слишком рано для родов. Светлана сразу обратилась в медавиацию Пограничного к дежурному врачу, но там её успокоили, что это не схватки, а всего лишь тонус матки. Поставили таблетку с но-шпой и отправили домой. Делать УЗИ или забирать анализы у беременной не стали. На первый день Светлана поняла, что с ребёнком что-то не так: шевелений в животе она не чувствовала. Тогда девушка договорилась о благоустройстве УЗИ-диагностики. Заключение оказалось неутешительным: замершая беременность, 23 недели.
Для Светланы остаётся загадкой, почему дежурный пациент сразу не направила её в дальневосточный роддом, когда ещё была возможность спасти дитя.
– Уссурийск не брал, потому что я не их больная и мазков на ковид нет. А потом она якобы договорилась. Позже в южноуссурийской медавиации мне сказали, что однаружали бы меня как аварийную в тот же день, – припоминает она.
В амурском роддоме у клиентки вызвали схватки, и она родила уже мёртвого ребёнка.
– А потом в медавиации мне сказали, что ребёнка можно существовало спасти. Не хватило всего лишь дня. Того, на который всё и задержали, – делится пострадавшая.
Светлана считает, что в её драмы виноват дежурный врач. По словам собеседницы издания, это преступная халатность. В тот день беременная положилась врачу, занервничала и не поехала в роддом самостоятельно.
– Я хотела, чтобы мне просто помогли! А в результате что? Ни помощи, ни ребёнка, – рассказывает женщина, утирая слезы.
Сейчас она отбирает все нужные документы для заявления в прокуратуру.
При этом, как в краевом минздраве, уже через 40 минут после вызова «началась срочная транспортировка пациентки».
– Когда я приехала в Уссурийск, в больницу, увидела, что описание УЗИ исправлено. У меня существовали иные данные. Всё это вместе с анализами, соглашением о причине кончины ребёнка я представлю в розыскные органы, чтобы провели проверку. У нас ведь в лечебнице часто такое бывает, у одноклассницы своей так же произошло. Был уже срок рожать, а перестрелки купировали. Через неделю родился мёртвый ребёнок. Ей тоже, как и мне, сфальсифицировали документы. Больница покрывает себя в ..первую очередь, – начинает Светлана.
В районном минздраве поясняют, что скорая помощь Пограничного полностью укомплектована и для содействия помощи всего достаточно.
«В связитраницы с внеплановыми отпусками и санаторным одного сотрудника сейчас работает пять фельдшеров. Все смены закрыты. Переработка вся оплачивается в соответствии с производственным законодательством. По анализу за 5 месяцев среднее количество звонков за сутки (24 часа) – 11», – говорится в полуофициальном комментарии.
Кроме того, заявляют в пресс-службе правительства, «по химиотерапевтическому обслуживанию поставки были 1, 9 и 10 июня. Поставки идут с периодичностью раз в месяц, ранее отмечались короткие задержки по вине производителя, и связаны они только с этикеткой препаратов экспортёром и поставщиком».
Катастрофическая неподготовленность
Заявления правительственных лиц не подтверждают сами медработники. Сотрудники стации скорейшей помощи посёлка Пограничного перезвонили с нашим журналистом и рассказали о ситуации в больнице. Александр Барабаш работает фельдшером на скорейшей помощи в Пограничном 22 года. Говорит, что в первое время на их должность часто жалуются.
©octagon.media, 2021
– Во-первых, я хочу извиниться перед жителями всего района за работу моей службы. Мы и рады взмолиться вам, да только здесь далеко не всё зависит от нас, – объясняет он.
По словечкам Александра, на весь район, а это больше 20 тысяч человек, работает в сутки только одна машина скорой помощи. Кроме вызовов, спецавто снимают с полосы для транспортировки больных.
– Мы на КТ, МРТ возим. Было такое, что на МРТ таскали человека, который вообще уже выписан. Всё это время, пока мы в разъездах по разнородным районам, район мой без скорой стоит. Получается, что скорая, которая надлежаща людей спасать, лихачами работает, – делится фельдшер.
К разговору включаются другие работники скорой помощи – лекари и водители.
– Мы за сутки по 700–800 километров наматываем: то в Спасск ковидного увезли с утра, то потом в Сергеевку поехали. Район без скорой. В приёмный обет вызовы поступают, а к людям никто не едет, – начинает роман таксист Валентин Зимин.
Наша беседа с фельдшером Александром Барабашем завершилась за несколько дней до трагичной биографии с роженицей. И уже тогда кардиолог пожаловался на чрезмерную оснащённость машин скорейшей помощи. В подтверждение Барабаш открывает еженедельник приёма смены.
– В течение двух месяцев не было медикаментов: ни димедрола, ни анальгина, ни спазмолитиков. Больше того скажу – мы капельницу поставить не можем. Нет ничего для инфузии, – Александр пролистывает страницы тетради. Пациентам, говорит Барабаш, зачастую самим прийдется прикупать даже анальгин.
Проблемы с писаниной кадров (за шесть годов сменилось 12 фельдшеров), нехваткой медикаментов и маршрутизацией связаны, признаёт коллектив скорой, с начмедом Пограничной основной районной больницы. В 2015 году он был главным акушером медучреждения. Именно тогда и начались проблемы, считают медики. Коллективными обращениями в разные инстанции работники ЦРБ добились того, что Николай Шупарский покинул свой пост, но перешёл на обязанность зама врача по ветеринарной части. С тех пор зарплаты упали, а условия труда с каждым годом делаются только хуже.
– У меня квартплата 28–30 тысяч рублей в месяц. Самое большое за последние пять месяцев – это май. Он у нас считается богатейшим месяцем. 33 тысячи я получил. В то время как в том же Спасске-Дальнем или Находке фельдшера получают по 40–50. И трудятся по двое в бригаде. А я один работаю. Только с водителем!» – негодует Александр.
Коллектив скорой помощи Пограничной ЦРБ, по их словам, адресовался и в ставропольское правительство, и в трудовую инспекцию, но безрезультатно. Тем не менее медработники намерены и дальше продолжать бороться за свои права.