Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 августа 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по платным путевкам. Подробности той катастрофы потрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди колоссального штормящего озера. К кончины пятиклассников привела целая череда преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый корреспондент поговорил с выжившими и присмотругами тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о гибели вашего ребенка. Там было написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении было написано, что в легких и в кишечнике влаги нет. О каком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал специальную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что именуют влажным утоплением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной кончины его сына существовало переохлаждение. «К моменту потери сознанья острая тошноту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент работники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит родитель Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически кинуты на произвол судьбы посреди объятого тайфуном громадного озера, где порыв и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из победительниц похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возращалась за гибнущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что уберегать больше некого.
А потом та маленькая школьница отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в льдистой воде, ей сумело проплыть несколько километров до побережья и добраться до маленького хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с барами спровоцировала МЧС и помогала столичным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако тот росздравнадзор не носил непременного характера.
Но были и другие экспертные причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В поперечнике оно несравнимо с океанским заливом, а в концлагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 октября в районе Сямозера намечались дождики и ветерок с порывами до 20 метров в минуту (72 километра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не настигло ректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала указание вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто полковник на войне, передал сборную гимназистам педколледжа и , которые пролетали практику в шанце в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к осуществлению задания: положили спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали однокурсница педуниверситета и учащаяся университета культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые пройдали вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было приехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые получают судну парусность в нештатной ситуации, когда через фальшборт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озера — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее безопасный в тайфун поролоновый рафт.
«Поморы» отчалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой парусности шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных постановлений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуациютраницу, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но промолвил в ответ: “Справимся сами”, — распромолвил “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подзащитный не можетбыл должным образом ту ситуациютраницу оценить и положился на эксперимент своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по радиотелефону человека согласиться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие руководители лагеря не вызвали спасателей? — изумляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось какое бесстрашие, мол, существуй что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не перезванивал спасателям, но и запрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала свидетельством вины принявшей звонок врача Суоярвской медавиации . Она даже не стала зарегистрировывать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы превозмочь лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и сохранялись вплоть до прибытия водолазов на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом обстоятельстве оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее отца Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему внуку существовало 13 лет. Маленький и щуплый ребенок. На безмолвен существовал пиджак 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в дальнейшем способности совершать деятельные действия», — так это живописала в суде представитель .
«У детей свирепый стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок потерял переживание от стыда. Дезориентация была полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны орвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из влаги те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не завидела двух девчушек из разведотряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за колоссальных жилетов, и Ксюша толкала их к берегу, сколько могла. Когда сохранялось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и завидела, что Маши на кромки нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло зыбью о камни, из-за чего девочка получила мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными валунами исходатайствовали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из водички нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на бережок как можетбыли весь вечерок 18 октября и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, надзирательница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, гостья расположенной на бережку Сямозера базы досуга в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень слабая волна. Она не знает, названивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный лесничий Андрей Севериков и сотрудник территории Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь островов столичные именуют Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых изведи уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчёнки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переохлаждения случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую крохотную школьницу на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков покарай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — начинали разыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро завершалось с того, что я мониторила погоду в Карелии. Я незнала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 мая телевизор, промолвила мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как наш ребенок находится в лагере», — вспоминает тётя Жени.
даже мысли не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группке туристов, и уехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей размышлять об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее жрать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и сочиняли куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета крестьянского заселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в воду 14 конфетных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который замечал тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце воцаряется безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в феврале 2007 года. Для него взяли в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя трехподъездными спальными корпусами улицей 350 квадратных метров каждый, дисциплинарным зданием с медблоком, гостиницей на десять двухместных номеров, отдельно стоящей столовой и маленьким гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, галечный пляж, интерактивные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был расчитан на использование 184 человек. Между тем в второй смене, которая длилась с 3 по 23 июля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тревогу Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не хотели проходить местные сотрудники, он завидел туристические палатки, в том количестве большие, в которых ,стаивали одноярусные кровати. В них, порой в холоде, на творогом белье, так как часть палаток были рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказывают говорить названье острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особой экскурсионной целенаправленностью отдыха. Лагерь даже имел определённое заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно найти положительные комментарии, в которых подробно расписаны задачи лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более чёткое жаргонное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для такого количества ничего не существовало готово, следующие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает юзер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая окурки на каменный накатник (!) Ночью у одной из девочек вспыхнул прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же извещении толковалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дешёвое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под доказательство в Карелии угодили ректор лагеря Елена Решетова, ее зам Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности сотрудника этого ведения .
В Москве — председатель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и зам.начальник ведения по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить последнее поколение кураторов заниматься своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за предоставление услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким добродушным ее ребенок поехал в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила тётка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июле 2017 года к трем годам лишения независимости в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение истязания отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре полмиллиона рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но кушать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — брат дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не ,способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать готовым к подобному, в отличие от диспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблематика существовала именно в том, что внук позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован брат Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее лечебнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную подотчётность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка жалуется на то, что заседания все время откладывают ввиду дисквалификации свидетелей. Он предполагает, что из-за упрощения механизма провинциальные чиновницы могут избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его интерпретировали по двум статейкам: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (статейка 238) и об оставлении в угрозы (статейка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и суд вновь оставил в мощи обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили возвратить дело на новое рассмотрение в суде первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас слушание обретается на стадии судебного следствия, то есть вновь изучаются подтверждения вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который пролетал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы подчиниться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот второгодник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном трибунале Карелии состоится новое дознание в взаимоотношении недавно оправданных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всяческие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в вторую годовщину после трагедии, 18 октября 2017 года, руководители МЧС возлагали веночек на озерко и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила простая мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как гендиректор лагеря был лишь частью модели по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом продолжились сразу несколько уголовных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей предстояло долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь сбираются родственники погибших, школьница больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям было по 6 лет, их тётка оказалась прикована к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девушка хотела поступить в лицей МЧС, но не получилось из-за проблематик со зрением. Она побежала в воспитательный лицей, чтобы стать учителем психической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля пересекла на второй курс. Она по-прежнему работает плаванием, играет в волейбол и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и последующую проблематику про влагу студент рассказывал, осторожно смотря мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один вратарь сохранялся с ней на острове, пока другие летали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались приятель с приятельом по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребяток валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, кокетничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины есть бюст Жени, с которым она смущается и беседует каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены юбилейные булыжник и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с бабушкой иного погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: сопротивление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже невропатологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я удаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, лизнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина укоряет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» прислать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте совершенное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло целеуказание от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».