Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по платным путевкам. Подробности этой катастрофы потрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боровались за жизнь посреди колоссального штормящего озера. К смертитраницы пятиклассников привела ,целая вереница криминальных решений взрослых. Изнурительные трибуналы протягиваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный фотокорреспондент поговорил с выжившими и семьями тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о кончины твоего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях пятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в желудке воды нет. О эком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал добавочную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что именуют сухим отравлением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной гибели его племянника было переохлаждение. «К случаю потери осознания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в должность «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот случай милиционеры проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы дотащиться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически кинуты на произвол судьбины посреди объятого штормом колоссального озера, где ветер и волны рвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крохотная девушка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в снежной воде, ей увенчалось проползти несколько метров до побережья и доползти до маленького хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и мешала местным жителям спасать детей до прилёта специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь получил санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот документ не надевал необязательного характера.
Но были и иные правдоподобные причины, которые показывали на невыносимость прогулки по озеру. В поперечнике оно сравнимо с речным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера намечались дожди и ветер с порывами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило гендиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему председателю . Тот, будто унтер на войне, передал команду гимназистам педколледжа и , которые миновали практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к заданию задания: взяли спасательные пиджаки для подростков и стали надевать их на детей, удаваясь хоть как-то стянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему сходы в два полиэтиленовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон опровождали первокурсница педуниверситета и учащаяся университета культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые пройдали вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было приехать в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был предпоследний шанс настигнуть поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на негерметичных отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через лайнер начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь болота — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее удобный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся стойкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на громадном ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о задаче с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его юрист . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным образом эту ситуацию оценить и отдался на эксперимент своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» замминистра ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не обращаться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по радиотелефону человека согласиться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказывать от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие милиционеры лагеря не спровоцировали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — вопросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта запись стала подтверждением вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно отплыли на рафте до архипелага Элойсварь, где и оставались вплоть до возвращения водолазов на первый день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положенье оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в льдистой воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в смерти двоих: ее сына Жени и девчушки Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему племяннику существовало 13 лет. Маленький и худощавый ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плескаться к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем способности свершать интенсивные действия», — так это описывала в трибунале представитель .
«У детей необузданный ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девчушек потерял бытие от ужаса. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби орвали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выползли из воды те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову старалась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух школьниц из отряда — Машу и Дашу. Те практически не ползли из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что приплывёт сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом окончилась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу садануло зыбью о камни, из-за чего школьница исходатайствовала мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными булыжниками исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король достала из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выкарабкивались на бережок как могли весь вечер 18 августа и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, директриса лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связитраница не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерке очень мощная волна. Она не знает, названивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку мысов столичные именуют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девочки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ногами от переутомления случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую крошечную девушку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 мая телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже идеи не допускала, что гендиректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной подгруппе туристов, и поехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот миг мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не можетестьбыла поверить в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда осуществлялись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета деревенского поселения Эссойла, на территории которого находился лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в воду 14 конфетных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но пациенты и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо дознавателя с огромными, набухшими глазами, который замечал туловище их мальчика. В результате Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере воцаряется полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в марте 2007 года. Для него однаружали в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя каменными багажными корпусами улицей 350 квадратных ярдов каждый, дисциплинарным сооружением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей гостиной и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у инфраструктуры были свои лодочная станция, песчаный пляж, ролевые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был высчитан на использование 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая продллялась с 3 по 23 сентября 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать столичные сотрудники, он увидал туристические палатки, в том числе большие, в которых лежали трёхъярусные кровати. В них, порой в холоде, на камамбером белье, так как часть палаток существовали рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, распологалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить заглавие острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной туристической тематикой отдыха. Лагерь даже приобретал характерное название «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетитраницы легко можно найти негативные комментарии, в которых подробно расписаны проблематики лагеря.
«Царит полнейший мрак (если не использовать более чёткое бранное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, предпоследние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то куривают. Дети куривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на глиняный жёлоб (!) Ночью у одной из девушек вспыхнул прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами абитуриенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава краевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности сотрудника этого ведения .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и комендант ведения по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить нижеследующее тысячелетие руководителей специализироваться своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за содействие услуг, не отвечающих требованиям безопастности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина представила Решетовой две фотографии: эким смешливым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и штрафовать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила тётка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу уплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но кушать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в должностном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все бланки о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, существовать готовым к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная задача существовала именно в том, что внук позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переслали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали расход на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен брат Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов приезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие отцы его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответсвенность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих ,пор по делу Сямозера еще не существовал признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за развязывания процесса провинциальные старушки могут избежать отбывания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статейкам: об оказании услуг, не отвечавшим предписаниям транспарентности (статейка 238) и об откомандировании в угрозы (статейка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских киоскёров Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала арбитражную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и суд вновь бросил в энергии оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на новое определение в трибунале второй инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование находится на стадии судебного следствия, то есть вновь преподаются подтверждения вины и виновности Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в концлагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он съездил туда — этот хорошист и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится новое дознание в отношении недавно оправданных судом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 апреля 2017 года, милиционеры МЧС возлагали веночек на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила примитивная мысль.
«Вы же незнаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как ректор лагеря был лишь половиной схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь приезжают родственники погибших, школьница больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, растит в группку бабушка — когда детям было по 6 лет, их мать оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, школьница хотела переветься в университет МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в воспитательный университет, чтобы стать педагогом психической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля пересекла на пятой курс. Она по-прежнему увлекается плаванием, разыгрывает в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и последнюю тематику про влагу учитель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ девчата лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девица отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один хоккеист оставался с ней на острове, пока иные плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались приятель с приятельом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо девчат валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины есть бюст Жени, с которым она улыбается и общается каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены памятные камешек и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого отъезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психотерапевты говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина укоряет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ сформировывать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось информирование от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».