Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого отцы упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 сентября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по безплатным путевкам. Подробности этой катастрофы потрясли странтраницу — 47 безжалостных детей часами в группку противостояли за жизнь посреди огромного штормящего озера. К смертитраницы старшеклассников привела целая вереница преступных решений взрослых. Изнурительные трибуналы вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый журналист потолковал с выжившими и семьями тех, кто не смог перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о гибели вашего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит дед Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике водички нет. О каком тогда вскрытии можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подмахнул добавочную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют сухим вскрытием — оно начинается из-за стойкого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его племянника существовало переохлаждение. «К моменту потери переживания острейшая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот случай работники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит дядя Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по телефонуту человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически кинуты на произвол судьбы посреди объятого штормом огромного озера, где порыв и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она разиков за разиковом возвращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что уберегать больше некого.
А потом эта крошечная девушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до крошечного хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами спровоцировала МЧС и помогала местным горожанам уберегать детей до отъезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разруливалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако этот протокол не носил факультативного характера.
Но были и другие правдоподобные причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В миллиметре оно сравнимо с сухопутным заливом, а в шанце при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в районе Сямозера ожидались дождики и порыв с порывами до 20 метров в секундтраницу (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала приказание вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто полковник на войне, передамил команду преподавателям педколледжа и , которые проходили практику в шанце в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к заданию задания: взяли спасательные жилеты для детей и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перевязать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 апреля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребятишек и одному сопровождающему оползни в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали выпускница педколледжа и учащаяся колледжа ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало приехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые дают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через самолёт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озера — к мысу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее комфортный в шторм надувный рафт.
«Поморы» причалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на громадном порыву скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и образовывавший о проблеме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным смыслом эту ситуацию оценить и положился на эксперимент своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно уверить по радиотелефону человека отказаться от избавления детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно было сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники концлагеря не вызвали спасателей? — изумляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номерок радиотелефона будет прислан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и та запись стала подтверждением вины принявшей звоночек фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала зарегистрировывать этот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в льдистой воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее племянника Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему внуку существовало 13 лет. Маленький и тщедушный ребенок. На нем существовал комбинезон 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем способности совершать деятельные действия», — так это живописала в суде руководитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок потерял переживание от страха. Дезориентация была полнейшая, — говорит «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову силилась взмолиться Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она выключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не завидела двух девушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не перемещались из-за больших жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда сохранялось около 500 метров до какого-то острова, Маша промолвила Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и завидела, что Маши на плоскости нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло волной о камни, из-за чего девочка принесала мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове сыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из водички нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята добирались на берег как могли весь вечер 18 августа и всю первую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на бережку Сямозера инфраструктуры досуга в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень стойкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утречка в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и рабочий базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепь мысов местные величают Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых покарай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с лодыжками от перегревания случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я контролировала погоду в Карелии. Я понимала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как наш ребенок находится в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже идеи не допускала, что ректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то мимолётной группе туристов, и поехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот этап мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не можетестьбыла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей размышлять об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда осуществлялись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее жрать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом названивали и читали куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава совета деревенского поселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерко и запустил в водичку 14 обёрточных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царствует относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в сентябре 2007 года. Для него однаружали в субаренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными тенистыми корпусами улицей 350 прямоугольных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять двухместных номеров, отдельно стоящей столовой и крохотным выездным домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, галечный пляж, интерактивные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в первой смене, которая продллялась с 3 по 23 мая 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тревогу Андрей Ореханов. Попав на зону «парка-отеля», куда его не хотели проскакивать местные сотрудники, он узрел экскурсионные палатки, в том числе большие, в которых сидели двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, соглашаются говорить названье острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже имел специфичное заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетиотрети легко можно отыскать негативные комментарии, в которых подробно расписаны задачи лагеря.
«Царит относительный хаос (если не использовать более чёткое площадное словечко на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для такого количества ничего не существовало готово, предпоследние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый батальон из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют такого желания: либо ,сидят в своих палатках, либо где-то покуривают. Дети покуривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая окурки на бревенчатый настил (!) Ночью у одной из девчушек загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же извещении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии угодили ректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами гимназисты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности руководителя этого ведения .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир ведения по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там надлежаще существовало быть намного больше обвиняемых, чтобы научить нижеследующее тысячелетие директоров специализироваться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих требованиям транспарентности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким весёлым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и штрафовать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу выгоду даже, а в государственную», — дополнила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по заметке о халатности. Исполнение отбывания отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре полмиллиона рублей в свойстве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дядя дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным причинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблема была именно в том, что отец позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен сын Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее больнице государственные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих ,пор по делу Сямозера еще не существовал признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду явки свидетелей. Он предполагает, что из-за закручивания процесса столичные старушки могут избегнуть отбывания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статьям: об оказании услуг, не отвечавшим условиям безугрозы (статья 238) и об предоставлении в угрозы (статья 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и суд вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на ,новое рассмотрение в суде второй инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование находится на фазе судебного следствия, то пить вновь преподаются подтверждения вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который пролетал в лагере практику. Его почему-то возвели в чин курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — этот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили чёрточку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится ,новое разбирательство в отношении недавно оправданных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всяческие “чудеса” в лагере, то все могло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — заверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 августа 2017 года, работники МЧС возлагали цветок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила обыкновенная мысль.
«Вы же помните природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как замдиректора лагеря был лишь половиной схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей .обсуждалось долго и упорно уберегать саму себя: удалить все блоги из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связитраница не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь намереваются родичи погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку мама — когда детям существовало по 6 лет, их мать оказалась устремлена к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девчонка хотела переветься в университет МЧС, но не получилось из-за проблемм со зрением. Она поехала в педагогический университет, чтобы стать учителем умственной культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на пятой курс. Она по-прежнему занимается плаванием, играет в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю тему про влагу выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ ребятишки ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, женщина отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один хоккеист сохранялся с ней на острове, пока другие ныряли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали приятель с приятельом по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребят валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины есть портрет Жени, с которым она улыбается и разговаривает каждый день. И каждый год она разъезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова стремится вместе с тётей другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 апреля 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже врачи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я ,пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, погладить нашатырь, выпить таблетку, а у него такой необходимости не было».
Все эти годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» передамить свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ сформировывать кругозор, укреплять мышцы и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерке полнейшее спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госслужащие потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».