Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 июля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой катастрофы шокировали странтраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди колоссального штормящего озера. К смертитраницы школьников привела целая чреда преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый журналист поговорил с выжившими и семьями тех, кто не покумекал перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели твоего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях пятилетней давности, он едва удерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в пищеводе водички нет. О каком тогда повешении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что называют сырым утоплением — оно происходит из-за сильнейшего спазма в горле. В каком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его сына было переохлаждение. «К моменту потери самосознания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот этап работники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит брат Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по телефонуту человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически кинуты на произвол участи посреди объятого штормом громадного озера, где ветерок и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила немыслимое для своего возраста. Она раз за разом возращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что уберегать больше некого.
А потом эта крошечная школьница отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до крошечного хутора Кудама, в особняк семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и мешала местным обитателям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому обладминистрации не разрешалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот документ не надевал необязательного характера.
Но были и другие веские причины, которые определяли на необходимость пробежки по озеру. В диаметре оно сравнимо с сухопутным заливом, а в шанце при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 апреля в участке Сямозера планировались дождики и ветерок с порывами до 20 километров в секундтраницу (72 метра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала приказание вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто унтер на войне, прислал команду студентам педколледжа и , которые проводили практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к проведению задания: положили спасательные жилеты для подростков и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребятишек и одному сопровождающему оползни в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождаюли выпускница пединститута и учащаяся института ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три километра и приостановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было приехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был последующий шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через фальшборт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее надёжный в ураган надувный рафт.
«Поморы» причалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся стойкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший каучуковый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных постановлений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с экстренными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил обстановку, а тот уже, как старший по команде, должен существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его юрист . — В силотреть возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не мог должным образом ту обстановку оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» заместитель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно уверить по мобильнику человека согласиться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов исследовал дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие руководители концлагеря не спровоцировали спасателей? — недоумевает Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не перезванивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта аудиозапись стала свидетельством вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно отплыли на рафте до архипелага Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия водолазов на нижеследующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны вывернули обе каноэ, дети очутились в льдистой воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит какое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее отца Жени и школьницы Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и полненький ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в последующем хейни свершать интенсивные действия», — так это описывала в трибунале член .
«У детей необузданный стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок утратил бытие от стыда. Дезориентация была полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще авиавойны срывали с них одежду. Огромные авиавойны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выползли из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову силилась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух девушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за больших жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом окончилась и узрела, что Маши на плоскости нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего девчонка получила мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На мысе нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными камнями получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята вылезали на берег как могли весь вечер 18 апреля и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, директриса лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группировка на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерке очень стойкая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный драгун Андрей Севериков и рабочий базы Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — эту серёжку мысов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девочки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с спинами от переутомления случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую крошечную девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков покарай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали туловища еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — продолжали искать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я прослеживала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 мая телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок находится в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группировке туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот этап мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не могла усомниться в случающееся и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, вынуждали ее кушать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и читали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета давыдковского поселения Эссойла, на водое которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в воду 14 упаковочных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день внука нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царствует относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в декабре 2007 года. Для него однаружали в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами площадью 350 квадратных сантиметров каждый, правительственным помещением с медблоком, гостиницей на десять трехместных номеров, отдельно стоящей гостиной и невысоким гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, новопесчаный пляж, игровые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс существовал рассчитан на предоставление 184 человек. Между тем в ..первой смене, которая продолжалась с 3 по 23 июля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он узрел экскурсионные палатки, в том количестве большие, в которых лежали одноярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть палаток существовали рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, размещалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас увезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить прозвище острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфичное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно найти негативные комментарии, в которых подробно раскрашены проблемы лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более приблизительное жаргонное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, последующие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый разведотряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают какого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на каменный настил (!) Ночью у одной из школьниц запылал прожженный папиросой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии угодили ректор концлагеря Елена Решетова, ее зам Вадим Виноградов, числившиеся курсантами абитуриенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава общероссийского ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности куратора этого ведения .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник ведения по организации деятельности с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там надлежаще существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее тысячелетие кураторов работать своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих предписаниям безопасности (часть 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким общительным ее ребенок поехал в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в октябре 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказанья отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре полмиллиона рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что лекарь не виновна, по малейшей мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера должности такси какого-нибудь», — философствует Заслонов.
По его словам, главная задача была именно в том, что сын перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон адресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали бюджет на то, чтобы создать службу по приему звоночков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен родитель Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звоночков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов разъезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее лечебнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответсвенность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время отсрочивают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за оттягивания процесса столичные барышни могут избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум статейкам: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безопасности (статейка 238) и об увольнении в опасности (статейка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских госслужащих Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную апелляцию в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную апелляцию, и трибунал вновь оставил в силе обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое изучение в трибунале ..первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас доказывание находится на стадии судебного следствия, то есть вновь изучаются подтверждения вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в концлагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы пикнуть лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот второгодник и бездарь, — чтобы ему поставили чёрточку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас кушать государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном суде Карелии состоится ,новое дознание в отношении недавно оправданных судом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 сентября 2017 года, милиционеры МЧС возлагали букет на озерко и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила простая мысль.
«Вы же знаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как гендиректор концлагеря был лишь частью схемы по откату бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей прийдлось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разков в год теперь намериваются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, растит в группку тётка — когда детям существовало по 6 лет, их тётка оказалась прикована к занавеске после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела переветься в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в педагогический колледж, чтобы стать доцентом материальной культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на пятой курс. Она по-прежнему займется плаванием, играет в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и предпоследнюю тему про водичку выпускник рассказывал, осторожно шепча мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ девчата ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, женщина отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один тренер оставался с ней на острове, пока другие бултыхались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали друг с приятелем по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребятишек стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы уезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины кушать фотопортрет Жени, с которым она смущается и переговаривается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены памятные камушек и крест. Построена часовня.
Еще Романова ,старается вместе с тётей другого погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 апреля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все те годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку съездить в тот лагерь. Она каждый раз призывает прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» прислать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плеваться на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мышцы и мышечную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось слежение от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то олигархи потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».