Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по льготным путевкам. Подробности этой драмы потрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К гибели школьников привела ,целая чреда криминальных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере специальный фотокорреспондент потолковал с выжившими и семьитраницами тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о кончины своего ребенка. Там было написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении было написано, что в легких и в желудке водички нет. О каком тогда повешении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что именуют сухим отравлением — оно происходит из-за стойкого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его достанут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его сына существовало переохлаждение. «К случаю потери переживания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчик Сева — единственный, кто сумел позвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот миг руководители проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит дядя Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на полсутки существовали фактически брошены на произвол судьбутраницы посреди объятого тайфуном колоссального озера, где ветер и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крохотная девушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую боль и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до маленького хутора Кудама, в особняк семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обывателям уберегать детей до прилёта специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот документ не надевал общеобязательного характера.
Но были и другие неопровержимые причины, которые указывали на неспособность пробежки по озеру. В диаметре оно сравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера ожидались дождики и ветер с ветрами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это сулило шторм.
Однако это не остановило гендиректора лагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она воздала указание вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто сержант на войне, прислал сборную второкурсникам педколледжа и , которые миновали практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к осуществлению задания: положили спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то перевязать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему оползни в два полиэтиленовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали однокурсница педлицея и учащаяся лицея цивилизации и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и размыслили на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало перебраться в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека существовал последующий шанс настигнуть поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну герметичность в экстренной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озера — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее надёжный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном порыву скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и знавший о проблеме с экстренными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил обстановку, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был спровоцировать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его нотариус . — В силу возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подзащитный не можетбыл должным образом ту обстановку оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» замначальник гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой агрессии и почему вообще нужно существовало сознательно отказывать от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники концлагеря не вызвали спасателей? — изумляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет передан полиции.
«Что-что?» — вопросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала подтверждением вины принявшей звонок лекаря Суоярвской медавиации . Она даже не стала зарегистрировывать тот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы разогреть лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия спасателей на нижеследующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом обстоятельстве очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны вывернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в катастрофы двоих: ее сына Жени и девчонки Амалии — он скинул с себя тех детей и уплыл.
«Моему внуку существовало 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На безмолвен существовал жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям уплывать к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в дальнейшем способности свершать пассивные воздействия», — так это живописала в трибунале руководитель .
«У детей необузданный стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял бытие от стыда. Дезориентация была полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби рвали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из влаги те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидала двух девчушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 километров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидала, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло волной о камни, из-за чего девочка принесала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же отплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 октября и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, гостья расположенной на берегу Сямозера инфраструктуры отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень сильнейшая волна. Она не знает, названивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку архипелагов местные величают Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с коленками от перегревания случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую крохотную девчушку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я незнала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 октября телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок пребывает в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже идеи не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной подгруппе туристов, и уехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот миг мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не могла поверить в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее кушать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и печатали куда только можно, добрались до экстрасенсов, молились.
Глава совета давыдковского поселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и опробовал в воду 14 обёрточных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день внука нашли», — отметила Валентина.
Романовы съездили на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико дознавателя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в октябре 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными двухместными корпусами площадью 350 квадратных футов каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять двухместных номеров, отдельно стоящей столовой и невысоким выездным домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, песчаный пляж, игорные террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс существовал высчитан на использование 184 человек. Между тем в второй смене, которая продолжалась с 3 по 23 августа 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на зону «парка-отеля», куда его не хотели впускать местные сотрудники, он узрел туристские палатки, в том количестве большие, в которых ,стаивали двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть палаток были рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не сыскалось места и в тех палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказывают говорить названье острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной туристской направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел своеобразное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетитраницы легко можно находить негативные комментарии, в которых подробно раскрашены задачи лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более чёткое бранное словечко на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для такого колличества ничего не было готово, последние юрты ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает пользователь под дэном LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют такого желания: либо садятся в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на глиняный жёлоб (!) Ночью у одной из школьниц запылал прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении пелось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии попали гендиректор лагеря Елена Решетова, ее зам Вадим Виноградов, числившиеся тренерами второкурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности директора этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник ведения по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколение кураторов работать своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в октябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих предписаниям безопасности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина представила Решетовой две фотографии: каким добродушным ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — дополнила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июне 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — брат дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать способным к подобному, в отличие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная проблематика была именно в том, что внук перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали госбюджет на то, чтобы создать службетраницу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов приезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее больнице государственные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса столичные мещанки можетесть избежать наказанья по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статьям: об предувольнении услуг, не отвечавшим условиям безугрозы (статья 238) и об увольнении в угрозы (статья 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную кляузу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную кляузу, и трибунал вновь бросил в силе оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое изучение в трибунале ..первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование находится на стадии судебного следствия, то жрать вновь исследоваются свидетельства вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот второгодник и бездарь, — чтобы ему поставили газетку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном суде Карелии состоится ,новое расследование в отношении недавно оправданных трибуналом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связи с смертью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 августа 2017 года, сотрудники МЧС возлагали венок на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила простая мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она держалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как замдиректора лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей .обсуждалось долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родичи погибших, девчонка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабуля — когда детям было по 6 лет, их тётка оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела перевестись в университет МЧС, но не получилось из-за проблематик со зрением. Она двинулась в педагогический университет, чтобы стать преподавателем психической цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на первой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и предыдущую проблематику про влагу выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ ребятки ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один наставник оставался с ней на острове, пока иные купались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается испытывать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами разговаривали друг с приятелем по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребят ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она здоровается и переговаривается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные ранаш и крест. Построена часовня.
Еще Романова старается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — разъезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 апреля 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, погладить нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина укоряет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» передать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мускулатуры и иммунную систему. Я не против этого, но только когда за этим высятся подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло слежение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».