Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого дети упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой катастрофы шокировали странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку сражались за жизнь посреди большого штормящего озера. К гибели первоклассников привела ,целая вереница криминальных решений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере специальный спецкор побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о кончины своего ребенка. Там было написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит дед Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о происшествиях трёхлетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в желудке влаги нет. О эком тогда отравлении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что величают полусухим утоплением — оно начинается из-за стойкого спазма в горле. В каком случае человек может погибнуть уже после того, как его вынут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его внука было переохлаждение. «К случаю утраты мышления острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел позвонить в службу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот момент руководители проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит родитель Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол участи посреди объятого штормом громадного озера, где ветерок и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло существовать больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила необыкновенное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девчонка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую боль и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось проплыть несколько километров до моря и доползти до крошечного хутора Кудама, в особняк семьи Столяровых. Там она вместе с барами вызвала МЧС и мешала столичным обывателям уберегать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому обладминистрации не запрещалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот документ не носил обязательного характера.
Но были и другие убедительные причины, которые указывали на необходимость прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с речным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 октября в районе Сямозера ожидались ливни и ветер с порывами до 20 футов в минуту (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не остановило гендиректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала приказание вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто майор на войне, прислал команду гимназистам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к осуществлению задания: положили спасательные комбинезоны для дошкольников и стали надевать их на детей, ,пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему оползни в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали школьница педлицея и учащаяся лицея культуры и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну плавучесть в экстренной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее безопасный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» причалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном ветерку скорее напоминавший каучуковый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не окончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был спровоцировать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его юрист . — В силотреть возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подсудимый не можетбыл надлежащим смыслом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» замминистра замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не отвечать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по телефонуту человека отказаться от избавления детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов исследовал дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники лагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не перезванивал спасателям, но и запрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номерок мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — вопросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта аудиозапись стала свидетельством вины принявшей звоночек лекаря Суоярвской медавиации . Она даже не стала зарегистрировывать этот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словечками аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее сына Жени и девчушки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему отцу существовало 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На нем существовал жилет 56 размера, — узнала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых моментах жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в предыдущем восприимчивости совершать деятельные воздействия», — так это описывала в суде руководитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из школьниц потерял осознание от страха. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны орвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словечкам Романовой, выбрались из влаги те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову удавалась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она вырубилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидала двух девушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не перемещались из-за громадных жилетов, и Ксюша подвигала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 сантиметров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидала, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу пристукнуло волной о камни, из-за чего школьница исходатайствовала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом обменялась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными валунами принесали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на бережок как могли весь вечер 18 октября и всю нижеследующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, воспитанница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, кухарка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень слабая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму явилась влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный драгун Андрей Севериков и рабочий базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепочку архипелагов местные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ногами от переохлаждения случилось».
По словечкам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали искать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я отслеживала погоду в Карелии. Я знала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 октября телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок находится в лагере», — вспоминает бабушка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то мимолётной группе туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее есть и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и читали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета сельскохозяйственного заселения Эссойла, на водое которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и пустил в влагу 14 сноских корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него взяли в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя каменными двухместными корпусами площадью 350 квадратных сантиметров каждый, судебным помещением с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей столовой и крохотным выездным домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчаный пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был высчитан на проведение 184 человек. Между тем в второй смене, которая продллялась с 3 по 23 июля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тревогу Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не желали проскакивать местные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том большинстве большие, в которых сидели двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть юрт существовали рваными, отогрелись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, располагалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас прислали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить заглавие острова, мы дрыхнем в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной экскурсионной интенцией отдыха. Лагерь даже имел специфичное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетитраницы легко можно найти отрицательные комментарии, в которых подробно раскрашены проблематики лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более точное матерное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, предпоследние юрты ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо садятся в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая окурки на дощатый колышек (!) Ночью у одной из девчонок загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении упоминалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под следствие в Карелии попали гендиректор концлагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся тренерами абитуриенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, врач Ирина Щербакова, глава федерального управления Роспотребнадзора , а также исполняющая должности сотрудника этого управления .
В Москве — председатель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник управления по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там должно было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить первое поколенье кураторов специализироваться своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за предоставление услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким смешливым ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — дополнила тётка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в октябре 2017 года к трем годам лишения независимости в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение отбывания отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве выплаты идейного вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что лекарь не виновна, по малейшей мере в должностном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главнейшая проблематика существовала именно в том, что племянник позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать должность по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за повинности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную обязанность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду явки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания механизма столичные мещанки могут избегнуть наказания по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статьям: об содействии услуг, не отвечавшим требованиям безопасности (статья 238) и об уклонении в опасности (статья 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова опротестует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала апелляционную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и суд вновь бросил в энергии обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили возвратить дело на новое определение в суде второй инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование пребывает на стадии судебного следствия, то есть вновь исследоваются подтверждения вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться тюремное начальство.
«На дознании выяснилось, что он съездил туда — этот двоечник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии завершится новое расследование в взаимоотношении недавно оправданных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с смертью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — заверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 апреля 2017 года, руководители МЧС возлагали цветок на болото и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила обыкновенная мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как ректор концлагеря существовал лишь частью схемы по срезу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько уголовных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей приходилось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связитраница не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь сбираются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку тётка — когда детям было по 6 лет, их бабушка оказалась прикована к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девушка хотела поступить в лицей МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в воспитательный лицей, чтобы стать учителем умственной цивилизации для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля перешла на первой курс. Она по-прежнему занимается плаванием, играет в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю тематику про воду студент рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на прудах в Москве. Ученики отплыли до острова, но, очутившись там, женщина отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один тренер оставался с ней на острове, пока другие бултыхались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались дружка с дружкаом по телефону.
«Мой сын и еще четверо девчат ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она улыбается и переговаривается каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные ранаш и крест. Построена часовня.
Еще Романова ,старается вместе с тётей другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 октября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, понюхать нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все те годы Валентина подсаждёт себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передавать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен сформировывать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим сидят подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте совершенное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло информирование от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то олигархи потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».