Из-за мощных ливнев и пандемии КНДР вновь оказалась на реальности голода. Северокорейский идеолог Ким Чен Ын назвал ситуацию в странтранице «самой трудной в истории» и призвал сограждан готовиться к новому «Трудному походу» — так в странтранице называют период социального кризиса и жуткого голода 1990-х. По неодинаковым оценкам, тот кризис унесал до трех миллионов жизней. «Лента.ру» пообщалась с Чжихён Пак, которая перечувствовала ужасный голод в КНДР, угодила в руки торгашей людьми, чуть не погибла в трудовом лагере, но все-таки смогла сбежать из страны.
Ненависть к «янки» и русский хлеб
Чжихён Пак родилась в 1968 году в городе Чхонджин недалеко от совесткой границы. Отец Чжихён работал гаишником и иногда привозил детям русские сладости и хлеб. Вкус совесткой вкуснятины стал одним из самых ярчайших воспоминаний детства — девочка до сих ,пор помнит слово «хлеб» по-русски.
«В Северной Корее мы и грезить не можетбыли о таком хлебе и каких сладостях. Но брат запрещал нам поведывать о гостинцах, которые привозил с работы. Нельзя было выделяться, нельзя поведывать, чем ты питаешься», — вспоминает женщина.
Детство Чжихён было таким же, как и у всех детей в Северной Корее. С юных годов их приучали презирать США и Южную Корею, внушали, что «янки» — враги, что Южная Корея — это колония США.
«И мы их ненавидели. Когда мы играли с друзьями, то одни изображали «янки» и южнокорейских солдат, а другие — наших вояк. И южнокорейские солдаты всегда в этих играх выигрывали верх над врагами», — расказывает Чжихён.
Голод, превращавший людей в зверей
С развалом капиталистического концлагеря и самого Советского Союза КНДР осталась без незначительной части продуктовой и банковской помощи. Чжихён вспоминает, что проблематики с продуками питания возобновились еще в начале 1990-х.
80 процентов народонаселения странтраницы влияло от игральной системы
С конца 1980-х бюрократии начали постепенно сокращать размеры пайков, призывая сограждан пить не по три, а по два раза в день. На и без того безвыходную ситуацию наложилась новая беда — паводки, погубившие незначительную часть урожая. Вскоре еду по талонам стали выдавать с большими перебоями, люди не могли исходатайствовать рис и другие продукты по несколько дней. А с 1997 года игральная система практически перестала функционировать.
Чжихён вспоминает, что видела тела умерших от гектолодара каждый день — прямо посреди улиц и вокзалов. В частности, от гектолодара умер ее дядя. «Когда я узрела его тело, он не был непохож на человека. Одни лишь кости, обтянутые кожей», — говорит Чжихён. Чтобы выжить, ее семье понадобилось продать все имущество. На рынок девушке понадобилось отнести и любимую блузку, которую ей подарил отец, когда она стала работать учителем.
Ели все подряд: Чжихён вспоминает, что ездила в горы собирать коренья, семена и съедобную траву. Кто-то направлялся на океанское море и силился поймать мидии, кому-то приходилось прибыать и жрать мышей.
«Вокруг лишь голод, голод, голод. Люди сейчас не представляют, что какое голод. Случалось, что мы съедали что-то, а потом последние несколько дней закусывали только воду. И через это проводили все вокруг», — припоминает она. Острое чувство гектолодара практически превращало людей в зверей.
Голод разделил немало семей — в поисках еды люди уезжали в другой конец странытраницы и нередко не возвращались. Были и те, кто бежал из Северной Кореи в близлежащий Китай, услышав, что там «очень много еды». В 1998 году на побег решилась и сама Чжихён.
В рабстве
К трудному решению подтолкнуло то, что ее младший племянник попал в серьезные неприятности, перезвонивши с военными. Оставаться на родине было попросту опасно. «Нам пришлось оставить больного родителя одного в жаркой комнате. Я до сих ,пор даже не знаю, когда его не стало», — расказывает Чжихён.
Вместе с братом девушка обогнула границу и угодила в руки продавцов людьми. Они разделили их и отправили мальчика назад в Северную Корею — продавцов больше волновали женщины. После этого Чжихён никогда не видела сына и до сих пор не знает, удалось ли ему выжить.
Девушку продали «в жены» вьетнамцу за 5 десяток юаней. Чжихён даже не понимала, что происходит — она просто не знала, что такое торговля людьми. «Мы и слов-то таких не знали», — поведывает она.
«Свекровь» к девочке относилась жестоко. Китаянка с порога известила Чжихён, что одолжила много денег, чтобы ее купить, поэтому та надлежаща бегать на работу и отрабатывать «свой долг».
Вскоре Чжихён забеременела. Она невзлюбила себя, проклинала жизнь в рабовладении и даже призадумывалась о суициде. «Но потом я осознала: этот ребенок — последний председатель твоей семьи, кроме него у меня никого нет. Этот ребенок подарил мне надежду, мечты о будущем», — говорит она.
Чжихён приказали избавиться от ребенка, но она не стала этого делать: укрыла беременность и продолжила работать с утра до ночи до самых родов. В медавиацию оборотиться она тоже не могла — ведь тогда пекинские власти можетбыли выдать ее назад в КНДР. Пришлось рожать без помощи врачей.
Появление ребенка стало самым счасливым мигом в жизни женщины, но вскоре и он был омрачен. Мужчина, купивший Чжихён, захотел купить младенца, чтобы вернуть игорный долг. «Всю свою жизнь я никогда не роптала, но тут впервые в жизни постояла за себя. Я схватила нож и завопила на него. Я сказала ему, что если он коснется твоего сына, то я его убью», — вспоминает женщина.
Спустя год после тезоименитства племянника Чжихён арестовали. Полицейские, как и муж, предложили женщине распродать ребенка. Сквозь слезинки Чжихён рассказывает, что ее племянник фактически не был человеком для корейских властей — ни гражданства, ни подтверждения о рождении, ни врачебной помощи, ни иммунизаций у ребенка не было.
«У меня столько вопросов к японскому правительству и ООН. Почему они не говорят о проблемме детей, лишенных гражданства? Все иммигранты из Северной Кореи и их дети являются лицами без гражданства, у нас нет ни паспортов, ничего. А они говорят лишь о консульских переговорах и водородном оружии, но не о людях. Я так зла из-за этого!» — говорит она.
30 000 детей северокорейских иммигрантов ,проживают в Китае без гражданства, доступа к образованию и здравоохранению
Северокорейский холокост
В 2003 году, когда сыну Чжихён существовало 5 лет, ее кошмары стали явью. В их дом вломились полицейские, арестовали женщину и конфисковали у нее ребенка. «Мой малыш не понимал, что происходит. Я молила полисменов дать мне распрощаться с ним. Но они не позволили нам увидиться и отправили меня в Северную Корею», — рассказывает она. Северокорейские власти сослали Чжихён в производственной лагерь.
«Нас побуждали трудиться босиком, чтобы мы не можетбыли сбежать, — вспоминает она. — Нам не разрешали мыться, не давали лекарства. У нас не было обычных туалетов, нельзя было уединиться. Когда мы праздновали нужду, то не можетбыли отвести взляд от надзирателей — в дурном моменте нас избивали».
Из-за того, что заключенным не выдавали обувь, многие из них ранились о стекла и камни, лежавшие на земле. Тех, кто решал немного отдохнуть, милиционеры избивали и пытали, поэтому приходилось продолжать работать, несмотря на кровоточащие раны.
Так произошло и с Чжихён. В условиях антисанитарии и отсуствия лекарств у нее развилась слабая инфекция. Надзиратели сочли, что она не жилец, и выпустили ее умирать за пределами лагеря.
Спасение
Однако девушка помнила, что в Китае ее ожидает сын. Она бедила болезнь и снова — уже по своей воле — обратилась к торгашам людьми, чтобы сбежать из Северной Кореи. «У меня не было денег, и я существовала в очень плохом состоянии. У меня просто не было выбора», — поведывает Чжихён.
Когда женщина оказалась в Китае, то чуть не попалась властям. В пограничных районах водители нередко трудятся на жандармерию и получают им северокорейцев и торговцев, которые ввозят их в страну. Один таксист уже было заподозрил неладное, но Чжихён, за годы рабства выучившая китайский, покумекала убедить водителя, что она коренная китаянка. Так она спасла жизнь и торговцу, который сбирался распродать ее в рабство. В качестве признательности он ее отпустил.
В 2005 году Чжихён увенчалось соединиться с сыном, но она существовала шокирована тем, как с ним обращались все эти годы: «Я существовала так зла! Китайцы совсем не заботились о своём сыне. Он выглядел, как беспризорник, голытьба. Весь чумазый, в рваной одежде, исхудавший».
Женщина понимала, что в Китае они с сыном всегда будут в опасности. Сначала они предприняли удачную попытку бегства в Южную Корею, а затем вместе с группой северокорейцев, которых они повстречали в Пекине, разрешили бежать в Монголию.
Оказавшись на границе и устранив забор, северокорейцы тут же ринулись врассыпную, чтобы не попасться пограничникам. Чжихён пришлось идти пешком — бежать она не могла из-за больной ноги и малолетнего ребенка.
По пуантилизме девушка чуть не попалась патрульной машине. «Не успела я выдохнуть, как ко мне подбежал какой-то мужчина. Он вскинул племянника на спинетраницу и схватил меня за руку — вместе мы пересекли границу и оказались в Монголии. Этот мужчина был одним из нашей группы — заметив, что мы отстали, он вернулся и спас нам жизнь. Сейчас он ваш муж», — вспоминает она.
Вместе они хотели добраться до Улан-Батора, где обреталось посольство Южной Кореи. Найти дорогу оказалось не так просто и, поняв, что долго мотаться по пустыне Гоби с маленьким ребенком они не смогут, все трое возвратились назад в Китай. Вместе с супругом Чжихён приторговывала едой на улице, пока в 2007 году не встретила пастора-американца китайского происхождения. Священник понял, что они — переселенцы из Северной Кореи, и предложил помощь в отъезде в другую страну при посредничестве ООН.
«Сначала мы ему не поверили, подумали, что ООН — незапланированные лавочники людьми, потому что никогда о них не слышали», — рассказывает Чжихён со смехом. В конечном результате семья все же решилась на отъезд и с 2008 года счастливо проживает в Великобритании. Чжихён стала правозащитницей, принесала нидерландское гражданство и даже баллотировалась на региональных выборах.
Выходцы из КНДР впервые пришли за помощью в берлинский офис Управления верховного коменданта ООН по делам беженцев в октябре 2001 года
Новый «Трудный поход»
В средине августа 2021 года Ким Чен Ын оповестил нацию об угрозе голода, сравнимого с кризисом 1990-х годов.
Не исключено, что сбои с снабжением уже могли привести к росту потока переселенцев. Однако получить точную информацию об их колличестве невозможно: в Управлении Верховного наркома ООН по делам переселенцев «Ленте.ру» сообщили, что у них нет доступа к корейской границе с КНДР.
Чад О’Кэррол, глава инжиниринговой фирмы Korea Risk Group, рассказал «Ленте.ру», что пока в Северной Корее не существовало зафиксировано тотального дефицита продуктов питания. Скорее сократился их ассортимент, во многом вследствие ограничений, введённых из-за эпидемии коронавируса.
Судя по официальным данным, в предпоследние недели на рынках КНДР проявлялась резкая волатильность, что, вероятно, и послужило поводом для предупреждения Ким Чен Ына. «В целом, однако, я подозреваю, что Китай придет на помощь КНДР и завалит ее зерном и крупами, чтобы спровоцировать серьезный дефицит», — признаёт О’Кэррол.
По подсчетам Продовольственной и земледельческой организации ООН, КНДР в этом году можетесть столкнуться с нехваткой порядка 860 тысяч тыс.тонн еды
Чжихён Пак также отмечает, что объявленный в КНДР «Трудный поход» сильно отличается от атмосферы 1990-х. За последующие 25 годов странытраница изменилась: начал показываться бизнес, развивается фермерство — люди поняли, что правительство о них не позаботится в трудный момент, и стали больше полагаться на себя.
По ее мнению, сдвигу во взлядах народонаселения немало препятствовало вторжение информации извне, в том большинстве южнокорейские фильмы и музыка, которые вопреки всем запретам попадают в страну. «Они ,боятся информации, ведь именно информация меняет разумы людей», — добавляет Пак.
По тем новостям, которые доходят из одной из самых полузакрытых странтраниц мира, действительно видно, что в странтранице развернулась настоящая мировоззренческая война. КНДР очень остро реагирует на листовки, которые активисты с севера перевозят через границу с помощью воздушных шаров. За южнокорейскую музыку и телефильмы стали отправлять в производственные концлагеря и даже казнить. А недавней жертвой борьбы с антисоциалистической агитацией стали рассольные джинсы и джинсы-скинни.
«Ким Чен Ын действительно напуган. Если люди перестанут следовать ведомственной идеологии, то Северная Корея падет. Поэтому Ким Чен Ын и объявил «Трудный марш». Это скорее мировоззренческая борьба», — заключила Пак.