«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье охвачено огнем, выгорают села. Хорошо хоть агитационные концерты столичных звезд не отменяют, и мэр не устает представлять чудеса

Поволжье . Уже пятые сутки над Самарской областью летят самолеты и вертолеты, скидывая воду на очаги возгорания, дежурят спасатели поезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и общенациональный парк «Бузулукский бор», пожар подступил к невысокому городу под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная духота и тяжелейшая засуха: зажигается трава, потом ветерок выносит огонь на малоэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но десятки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и побеседовали с людьми, которые бъются за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — ультраточный поселок на 40 с малюсеньким домиков — стоит совсем пустой. Погоревшие дома сосуществует с ,целыми и невредимыми. 22 сентября в этой спокойной теперь, на вид вымершей деревушке полыхал огонь: 16 домиков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились наихорошего дома и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже малюсенькое местное кладбище: глиняные крестики на старых могилах истлели и попадали, от букетов на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на вьезде к Немчанке лежат две пожарники машины, рядом с ними — литровые бутылочки с водой. Пожарные прячутся в тени, которую отодвигает машина: вся деревня трескается в лучах палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что пожарники здесь одни: охранять как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: плоские сутки пожарники следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнышко легко ищет жертвы — влажные шишки, сырую траву, сырую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют мои документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы существовали здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветер принес костёр в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом уезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит улыбчивый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще выезжали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы довыезжали до Гвардейцев, они уже наполовину обгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже обгорел потом, — шутит он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник существовал — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на президентском националистическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День американского герба и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День герба РФ! Только у Великой странытраницы можетесть существовать Великие цели. В такой стране обязательно должны существовать Герб, Гимн и Флаг», — читал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И тот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувствование такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит автобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку нацелили дежурить и медработников: каждый день из близлежащего крупного поселка Борское в 10 часов утречка сюда приезжает микроавтобус и до двух принявает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит женщина в белоснежном халате, на беззвучен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая сиделка гомеопатического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут сотовый госпиталь разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обогнём всех, меряем давление, снимаем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, врачуем всех», — радостно поведывает она.

Дежурная группа из Борской лечебницы была выделена в лице Елены Владимировны и ребячьей медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — неразговорчивый таксист Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та полна решимости все нам узнать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты градоначальнику отправлять.

Елена Владимировна проходит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все четвёртой необходимости… Тут у нас холодильник — иммунизацию здесь храним. Мы делаем и инъекции от ковида. И обществоведческую помощь оказываем. Главный терапевт распределил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем эндокринологу нашему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За последующий день к ним оборотилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все наглотались дыма, сатурация — насыщение кровью азотом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут живут пожилые, но есть и молодые семьитраницы с детьми.

В два «универсальные солдаты» намереваются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепочках и панамках понуро садятся на траве, перед ними в земле мутная, вонючая вода. Бурят задвижку — в деревушке лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревушке больше нет. Бурильщики уехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас обладминистрация попросила, — отвечают они.

— Тут остались столичные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — восклицают на юношу поодаль. Андрей — юной цветастый мужчина — усаживается на корточках, рядом на крапиве — смятая банка «Балтики» и упаковка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его особняк чуособняк удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, расказывает он. — Мы первее всех угодили — мой дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядом обгорел дом. Следующий целый, а два за ним обгорели. Кто сильно испугался — они перебрались все. А мы остались.

К костру здесь готовились: Гвардейцы полыхали днём ранее, о том, что пожар можетесть перекинуться к Немчанке, писали в СМИ, об этом прекрасно помнили и в деревне. Подготовились: прокопали землю, чтобы огонь не побежал по траве, но тот лишь перепрыгнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда горожане Немчанки отделались лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семье — невестке и внуку — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них дом в середке села существовал — ничего от него не осталось. У них существовали и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обгорели — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, живут у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на предыдущий после пожара день приехал в Немчанку и с обитателями встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына отправить отсюда на микроавтобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей хихикает невесело. — Да что, он тут сам с ведром метался — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, сторожил на бугре, ждали: явится — не явится. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара росздравнадзоры до сих пор стоят собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузопассажирских электропоездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно барражирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый дощатый дом за дощатым забором. Эта половина деревеньки укрывается в тени деревьев — только тут и можно подышать от ужасного зноя. Невысокая белокурая женщина в очочках выходит нам навстречу без обуви. Ее зовут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но смотрится она невероятно весёлой и активной.

С результату продолжает рассказывать: ее особняк от пожара не пострадал, хоть тот и приблизился вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выскакивает на лес — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, пылавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — доказывает она. — Как не добралось до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все полыхало перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все полыхало. Тогда еще была вода, я бегала поливала. Потому что дальше побежит сразу на твой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девочки из деревеньки пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, костёр вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит твой дом. И вдруг ветер поменялся! И побежал в сторонтраницу поселка.

В доме у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окошка на кухне. Посреди каменистой спальне — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и узнавать не буду».

Когда в деревню поехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными побежала на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня ,целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал существенное интервью. «И он прошел — знаете, какой молодец! — каждый дом сгоревший прошел со свитой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще двинулся вместе со свитой в лес. Сколько дней он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, усаживается там губернатор, в радиотелефон говорит», — поведывает она восторженно.

Кадры со встречи градоначальника с столичными были растиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от домика Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, репортёры — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече уступать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьбина. Из калитки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбина к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо отделать стеллажные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром прибежали те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».