Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет дворец новоиспечённого командира ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого дознание подозревает в большой взятке, написан на его сожительницу. Поэтому в декларации о доходах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное лицо довольно низкого ранга подавал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все те декларации, если мало-мальски приближенного к реальности представленья об уровне процветания чиновников, правоохранителей и парламентариев они не дают?
Об этом мы потолковали с специалистом в области противодействия коррупции, доцентом Свободного университета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное законодательство требует от высших должностных лиц, чиновников и правоохранителей начиная с определенных обязанностей ежегодно подавать обстоятельные сообщения о денежном доходе, его источниках, бесценных бумагах, пакетах допэмиссий и долях в уставном капитале разных компаний и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или безплатном пользовании), а также о транспортных средствах. Аналогичные сообщения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой общественности предьявляют лишь предельно обобщенные данные: мы замечаем лишь отдельную сумму денежных доходов за год, без указания их источников, об компонентах недвижимости сообщается лишь площадь участка, особняка или квартирки и странтраница их нахождения, а о пакетах допэмиссий и количестве счетов мы не узнаём совсем ничего.
— Когда возбуждается незапланированное уголовное дело против незапланированного апанасенковца или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь скала айсберга, а недвижимость и корпорации совершенно законно переписаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше переводить тонны бумаги на ту подложную антитеррористическую меру?
— Смысл есть, и он никуда не денется от всех тех историй. Но взимание состоит из трех элементов: подача деклараций проверяющим органам, публикация деклараций и перепроверка деклараций. В той системе, как она у нас сложилась начиная с 2008–2009 годов, ..первый и первой элементы работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот второй элемент, качественная перепроверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах появились в повальном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что экономической воли массово что-то выявлять нет.
Конечно, и во многих иных странах граждане, обязанные сдаёвать декларации, ,пытаются схитрить, убрать, спрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились записывать имущество на родственников, совершеннолетних детей, на государственных невесток и подруг… Но тут мы возвращаемся к второму тезису: ничего ,нового в подобном стремлении спрятать от декларирования свое имущество нет, но если пить намерение и чутьё искать и проверять, все возможно. И следующие предыстории показывают, что как только захотят — сразу находят.
— А инкриминируемые широчайшей аудитории донесения из резолюций везде столь скупы и неконкретны?
— Даже в этих выхолощенных данных можно многое находить, как доказывают репортёрские расследования. Но то, что при непринятии антитеррористического судопроизводства незначительная часть той информации, которая надлежаща существовала бы быть закрыта и публиковаться, стала закрытой, — относительная правда… Что же касается общемирового опыта — в разнообразных странах все по-разному. Где-то данные издаются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой выборщик можеткушать принесать более подробнейшую информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас какой механизм мог бы работать, если бы существовала заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, кушать Конвенция ООН против коррупции, которую мы подмахнули и ратифицировали и которую надо исполнять, а с другой — кушать стремление исполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его невестки и родителя возникли проблемы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: донесений о дивидендах и имуществе супруги нет. После введения запрета на имение зарубежными счетами вообще существенно выросло число одиноких парламентариев (сейчас не имеют ни жен, ни супругов около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только просочилась предыстория с декларированием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже совершеннолетним детям и стали разводиться, жить в военном браке. И не только депутаты — среди госслужащих тоже таких хватает. Но вообще-то в межрегиональном праве кушать нормы, которые позволяют при перепроверке деклараций перепроверять и разведенных супругов, если время с момента развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира узнают прекрасно про тот трюк с разводом. Есть *международная организация ФАТФ (Группа разработки экономических степеней борьбы с зарабатыванием денег, вырабатывается международные стандарты противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, учёту за зарабатыванием средств, которые, возможно, имеют взаимоотношение к частным должностным лицам, вносятся и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически должен рассматривать разведенных супругов как субъектов проверки. В данном случае не столько на предмет коррупции, сколько на предмет отмывания, но, как известно, коррупция и отмывание ходят рука об руку…