В сетиотрети обсуждают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально схоронить умершего обитателя в сельскохозяйственных районах Камчатки, его родственникам нужно уплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издании Vostok.Today был жутковатый материал, о том, как горожане деревенских районов Камчатки вынуждены погребать умерших родственников в сараях, поскольку, если воздействовать по закону, то за право попогребать родного человека придется заплачать 500 тысяч рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать разрешение на поминки тела без экспертизы, однако морги и анаты есть далеко не в каждом селе. Если в общеевропейской России скорбящие родственники можетесть довозить труп в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы перебраться из одного населённого участка в другой. По закону, прокуратура отправляет тело на экспертизу за общественный счёт, но вот довозить его обратно в родное село должны сами родственники и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То кушать как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы схоронить человека. Бывали случаи, когда свозить умерших на экспертизу родители удавались тягачами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а газики тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редкостные случаи чиновничьего маразма, а повсеместные истории, символизирующие стенку государственной тупости и бессердечия. Вот и хранят люди трупункты своих родных в сараях (понятно, чем это неизбежно летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки есть вертолет – комфортный МИ-8, значительная машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах макрорегиона «делает» миллиарды.
В феврале 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя эту публикацию, журналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то актуальный мог бы попросить фильм о русской жизни.
При этом у амурских властей хватает вертолётов – периодически эти вертолёты использоваваются для воздушных крёстных ходов, летают вокруг городов с иконами.
Я вот смотрю на эту огромную карту России, на эти огромные, окрашенные в золотистый оттенок пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с благоговением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою империю на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы мои фронтиры, которыми так гордятся тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом непрерывной пытки? Мы создавали империю, чтобы перманентно потом опровергать миру мою невозможность дисциплинарного и хозяйственного возведения на богатейших необьятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком янки отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не дотащиться (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно дотащиться и мёртвому.
Зато в чьих-то периферических головах живут мечты об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально оборудовать 90% прошлой международной территории. У нас огромные пространства возданы под чиновничью и ментовскую жестокость, а также под боль и под страданья сложных людей. Одессу они желают освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный переход – кремацию. Однако, как читает журналист Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При вязкости населения в 0,5 папуаса на мглу квадратных километров земли, речь о кремации заезжает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних коммунистических годов на водое Камчатки, чаще в КАО.
Из современного про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит вспомнить пожары следующих годов в районе Тигиля. Огненный гребень прогулялся по окраинам местного кладбища и был загашен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В ревкомах амурской Корякии до сих пор хранятся заявления коренных, где они призывают пару квт.чиев дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я читал в ФБ сахалинскому апанасенковцу про трупик его избирателя. Уповал на то, что деспотичный супруг примет участие в участи того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до амурских прозекторских или так и продолжил свой очаровательный отпуск в Сочах с супругой Розалией и внуком Трифоном…»
А иной журналист, Виктор Ядуха, под ощущением от прочитанного роман знаменитой революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — террористки Веры Фигнер, задуманный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось быть вне дома, полустанках по деревням и селам, и эти дни получали мне возможность окунуться в пропасть народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невообразимой грязи обиталища и одежды, при пище, столь больной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»