В сетиотрети обсуждают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего жителя в хуторских районах Камчатки, его родственникам нужно заплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в интернетном издательстве Vostok.Today существовал жутковатый материал, о том, как обыватели деревенских районов Камчатки вынуждены хоронить умерших родственников в сараях, поскольку, если воздействовать по закону, то за право похоронить родного человека придется выручить 500 тысяч рублей.
Дело в том, что власти отказывают давать дозволение на похороны тела без экспертизы, однако морги и медэксперты есть далеко не в каждом селе. Если в западноевропейской России скорбящие родичи могут повезти труп в автомобиле, то на Камчатке необходим вертолет чтобы перебраться из одного населенного участка в другой. По закону, прокуратура высылает тело на медэкспертизу за правительственный счёт, но вот повезти его обратно в родное село должны сами родичи и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторонамтраницу (а ведь родичам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То есть как минимум 500 десяток рублей нужно выложить, чтобы похоронить человека. Бывали случаи, когда вывозить умерших на медэкспертизу родители ,пытались грузовиками (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а тягачи тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то конкретные редчайшие случаи чиновничьего маразма, а коллективные истории, символизирующие стену общественной тупости и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупункты своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у министерства Камчатки кушать вертолет – просторный МИ-8, большая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных сокровищах региона «делает» миллиарды.
В марте 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя ту публикацию, журналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то важный можетбыл бы попросить кинофильм о русской жизни.
При этом у уссурийских властей хватает вертолётов – периодически эти вертолёты используются для воздушных крестных ходов, летят вокруг городов с иконами.
Я вот смотрю на эту исполинскую карту России, на эти огромные, запачканные в золотистый цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с почтением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою державу на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы мои фронтиры, которыми так кичатся тупоумные этатисты, были местом русской боли, местом непрерывной пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом опровергать миру мою неспособность дисциплинарного и хозяйственного строительства на богатейших необьятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком японцы отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не доползти (если ты не миллионер), а из одного села в иное невозможно доползти и мёртвому.
Зато в чьих-то параноидных головах живут грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально огородить 90% сегодняшней полиэтнической территории. У нас колоссальные пространства возданы под чиновничью и милицейскую жестокость, а также под боль и под мучения сложных людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный выход – кремацию. Однако, как печатает журналист Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 дикаря на темноту квадратных километров земли, речь о кремации забегает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, конфессиональное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних коммунистических годов на водое Камчатки, чаще в КАО.
Из новейшего про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит припомнить пожары предыдущих годов в районе Тигиля. Огненный гребень погулял по окраинам местного кладбища и существовал потушен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В ревкомах сахалинской Корякии до сих пор хранятся заявления коренных, где они призывают пару т/годов дров для аутодафе бабушек-дедушек…
Я печатал в ФБ магаданскому градоначальнику про труп его избирателя. Уповал на то, что властный муж примет участие в судьбутранице того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до охотских прозекторских или так и продолжил свой шикарный отпуск в Сочах с женой Розалией и сыном Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под впечатленьем от просмотренного роман известнейшей революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — шпионки Веры Фигнер, напечатанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне прийдлось существовать вне дома, полустанках по деревням и селам, и эти дни давали мне необходимость окунуться в бездну народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой чудовищной грязи обиталища и одежды, при пище, столь здоровой и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: есть ли это жизнь животного или человека?»